К атомному вектору развития Железногорска этот человек добавил еще и космический, что сделало город уникальным в своем роде – не только в стране, но и в мире. Более того, академик Королёв принял в судьбе Красноярска-26 самое непосредственное, личное участие. Это по его замыслу один из филиалов Особого конструкторского бюро №1 получил сибирскую прописку. Он профессионально взрастил и направил в закрытый город когорту талантливых конструкторов во главе со своим заместителем Михаилом Решетнёвым, и эти люди пополнили ряды научно-технической элиты секретной «Девятки».
И, наконец, 2 июля 1960 года Королёв сам прибыл в Красноярск-26, чтобы, подобно ракете-носителю разработки своего ОКБ-1, вывести на производственную орбиту предприятие, которое вскоре станет крупнейшим в стране производителем спутников.
Мы как музейщики гордимся, что в свой единственный приезд в Железногорск Сергей Павлович побывал в стенах нашего здания по улице Свердлова, 68, и бережно храним материалы, связанные с именем гения космической науки и техники.
ВОСТОЧНЫЙ ЭКСПРЕСС
Из трех образованных в конце 1950-х филиалов Особого конструкторского бюро №1 – в Куйбышеве, Миассе и Красноярске – восточный филиал был самым глубоко запрятанным. Его местоположение Сергей Павлович Королёв определил сам – перед тем как познакомить главу советского государства Н.С. Хрущёва с планом создания предприятий-дублёров ОКБ-1 по производству ракетной техники.
Как вспоминал М.Ф. Решетнёв в интервью корреспонденту газеты «Красная Звезда» от 27 октября 1994 года, Королёв вызвал своего заместителя по селектору и начал без обиняков: «Я говорил с Хрущёвым, он обещал нам филиал в Красноярске. Там есть артиллерийский завод. Будешь один во всех лицах, сам себе хозяин. До границы далеко, если что – мы к тебе...»
В королёвской ремарке «если что» звучали все внешнеполитические доводы разом. Рассредоточить производство ракет требовала международная обстановка. Холодная война со странами НАТО набирала обороты, и держать стратегические разработки в одном месте, да еще неподалеку от Москвы, было рискованно. Плюс ко всему после успешного запуска первых советских спутников космическая тематика стала расширяться, и задачи по развитию ракетных производств нужно было делегировать другим исполнителям. В итоге по совокупности причин для размещения еще одного опорного пункта по производству баллистических ракет дальнего радиуса действия Сергей Павлович решил выдвинуться далеко на восток. И оказался прав.
Базой для ракетчиков определили красноярский машиностроительный завод имени Ворошилова – с оборонным профилем и недосягаемый для поражения боевыми ракетами противника. А для обеспечения секретности производства была выбрана горная выработка в подземном комплексе комбината №815, расположенного в закрытом Красноярске-26 в 50-ти километрах от краевого центра.
Научный руководитель советской ядерной программы И.В. Курчатов и министр среднего машиностроения Е.П. Славский в это время были озабочены эффективностью использования капиталовложений в атомную отрасль. Королёв, интенсивно контактировавший со средмашевцами, создававшими термоядерные боеголовки для нескольких его ракет, помог сгенерировать идею ракетного завода в «атомном» городе.
В марте 1958 года завод «Красмаш» и шахту в скальном массиве близ Железногорска посетили секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев и заместитель председателя Совета министров Дмитрий Устинов – будущий министр обороны СССР. Увиденным визитёры остались довольны, и в сентябре того же года в Красноярске-26 приступили к строительству ракетного завода в «горе». К этому времени уже был начат набор рабочих на новое производство.
1 апреля 1959 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР №375-178 о подготовке производства и выпуске на строящихся цехах завода 1001 (Красмаш) межконтинентальных баллистических ракет и организацию на производственных мощностях завода филиала ОКБ-1 С.П.Королёва.
Через два месяца, 4 июня 1959 года, Государственный комитет по оборонной технике СССР издал приказ №191 об образовании филиала королёвского ОКБ (п/я 80) на базе серийного конструкторского бюро завода 1001 и размещением его на заводской площадке №2 в закрытом Красноярске-26. Начальником и главным конструктором нового филиала (в ранге заместителя главного конструктора ОКБ-1) назначался Михаил Фёдорович Решетнёв. Так с лёгкой руки Сергея Королёва в сердце Сибири появилась база для штурма космических высот.
ШКОЛА РАКЕТЧИКОВ
Но производство – это только часть дела. Гораздо важнее было подобрать квалифицированные кадры. Приказ ГКОТ от 4 июня 1959 года предусматривал перевод конструкторов завода №1001 и передачу первых 40 молодых специалистов в штат нового филиала. Сам Королёв направил Михаилу Решетнёву часть своей команды. Приказом главного конструктора в п/я 80 были оформлены 24 сотрудника ОКБ-1, в 1960 году численность представителей подмосковной школы ракетостроения увеличилась до 60 человек.
В первую группу «королёвского десанта» вошли Алексей Панченко, Серафима Кузьмина, Владимир Котихин, Анатолий и Татьяна Ковели, Александр Небоженко, Леонид Пчеляков, Эмиль Попов, супруги Хотюшины. Они ехали четверо суток поездом №4 Москва-Хабаровск и в ночь на 8 декабря 1959 года прибыли в Красноярск-26.
Несмотря на молодость, это были проверенные делом специалисты, трудившиеся в ОКБ-1 над созданием ракеты-носителя Р-7 и её модификаций. Легендарная «семёрка» выводила на орбиту первые советские спутники, автоматические межпланетные станции «Луна-1», «Луна-2», «Луна-3» и 12 апреля 1961 года – космический корабль «Восток» с первым космонавтом планеты на борту. Ряд специалистов успели поучаствовать в разработке боевой межконтинентальной баллистической ракеты дальнего действия Р-9. А значит все, кто в это время работал в ОКБ-1, уже вписали себя в историю.
«Школа Королёва отличалась не только тем, что требовала от каждого человека величайшей самоотдачи, поистине самоотверженного труда, но и тем, что отбирала, растила, выдвигала талантливые кадры, – рассказывал о работе в ОКБ-1 Михаил Решетнёв. – Сергей Павлович любил людей интеллектуального склада ума, творческих, способных не только найти кардинальные решения научных, технических, организационных и других проблем, но и взять на себя ответственность…» Неудивительно, что с такими кадрами восточный филиал ОКБ-1 быстро взял высокий старт.
ЗАПРАВЛЕНЫ В ПЛАНШЕТЫ КОСМИЧЕСКИЕ КАРТЫ
Один из первопроходцев «звёздной фирмы» Владимир Фёдорович Котихин работал в ОКБ-1 в 1958-1959 годах и оставил воспоминания о времени, проведённом под началом главного конструктора Королёва. Они и через много лет передают атмосферу, царившую в святая святых советской ракетно-космической отрасли.
– В феврале 1958 года я с отличием защитил диплом на самолетостроительном факультете Московского авиационного института, – пишет Владимир Котихин. – У меня была предварительная договоренность о распределении в Ленинград, на авиазавод Яковлева. Но вызов не пришел, и меня, как и почти весь наш курс, «сосватали» на предприятие п/я 651 – в тридцати километрах от Москвы, близ станции Подлипки. Пока добирались на место, всё думалось: отработаю здесь обязательные три года – и на какой-нибудь авиазавод! Вот уж где интересная работа! Когда тебе двадцать два года, мечтаешь о подвигах...
В подмосковном городке Калининграде, где размещался загадочный п/я 651, нам выдали спецпропуска, провели инструктаж по режиму и взяли подписку о неразглашении. А потом замначальника конструкторского отдела Виктор Васильевич Симакин и говорит: «Здесь, товарищи инженеры, мы делаем ракеты. В том числе тяжелые, которые вывели в космос два советских спутника. Спутники тоже делаются у нас, но проектируются в другом отделе. Собираем ракеты для подводных запусков и другую ракетную технику, о которой вам знать необязательно». Тут я вытаращил глаза и даже онемел. Вот это да!
Помню, как впервые попал в главный сборочный цех и увидел там ракеты в натуральную величину. Исполинские конструкции, стоявшие в горизонтальном положении, вызвали у меня дикий восторг! Это было настоящее чудо, созданное руками человека! И к этому чуду довелось прикоснуться и мне...
Я попросился проектировать системы питания ракетных двигателей, и начались трудовые будни – тяжелые, изнуряющие. За кульманами проводили по 10-12 часов. Ответственность была огромной, ведь в это время шла космическая гонка СССР-США, и от нашей работы зависел приоритет страны на орбите.
На втором этаже нашего здания, справа и слева, размещались два конструкторских зала на 102 человека каждый. В центре, метрах в двадцати от моего рабочего места, – большой кабинет с приемной, где работал главный конструктор Королёв. Сергею Павловичу до всего было дело, поэтому в обеденный перерыв нам частенько издалека приходилось видеть, как он идет по коридору – в кабинет, в цеха или к конструкторам.
Всего через пару месяцев работы в ОКБ-1 я впервые столкнулся с Королёвым лицом к лицу. В конце апреля 1958-го запустили третий искусственный спутник Земли – торопились приурочить пуск к майским праздникам. Но ракета ушла недалеко от старта и упала. Загорелась и взорвалась первая ступень. Спутник отвалился, однако остался цел. Только солнечные батарейки, первые опытные, маленькие такие «белочки», побились. Об этом рассказал вернувшийся с Байконура Лёня Филиппов – разработчик клапанов для двигателя, или «арматуры», как мы их называли. А значит, предстоит срочный поиск причины аварии.
Вскоре начгруппы Виктор Александрович Беляев говорит: «Котихин, ты чертишь быстро. Возьми ватман, карандаши, резинку и бегом в сборочный цех!» В цехе у ближней ракеты был вскрыт двигательный отсек и нижняя часть торца. Беляев велел зарисовать этот фрагмент «подозреваемого» участка в системе питания реактивной двигательной установки. Я сел за огромный немецкий кульман «Reiss», набросал эскиз и принялся прорисовывать детали. Через час оставалось обвести несколько отрезков линий, но начгруппы вдруг громким шепотом стал торопить: «Уходи! Уходи быстро!» Оглянувшись, я оказался лицом к лицу с Королёвым. Не слыша своего голоса, подвинул стул: «Садитесь, Сергей Павлович!» и отошёл в сторонку.
В цехе собралась представительная делегация: академик Келдыш, зам Королёва академик Мишин, «прочнисты» нашего отдела и много других неизвестных мне людей. Кульман с моим эскизом выдвинули в проход, и началось совещание. Вел его сам Королёв, который экспрессивно, красным и синим карандашами, раскрашивал чертёж, рисуя стрелки в разные стороны. Я, пристроившись неподалеку, слушал, как обсуждают, почему же лопнул трубопровод окислителя перед входом в двигатель. Вопрос перетёк в область прочности по теории гармоник, и тут я перестал понимать, о чём они говорят. Усвоил только, что на трубопровод хотят поставить хомут и дополнительно его закрепить.
Рабочий день давно уже закончился, а мы впятером остались дорабатывать королёвские идеи. Вычерчивали детали и узлы дополнительного крепления магистрального трубопровода окислителя в системе питания двигателя. Мне достались болты из морозостойкой стали. Понёс чертежи на производство. Вымотанный начальник цеха встретил неласково: «Ну вот! Как ночь, так тащат! Так несут!» Но после недолгих препирательств взял бумаги. Его можно было понять: детали надлежало выточить, нанести спецпокрытие – там же целая технологическая цепочка.
В полночь послышался гул самолета. Ребята мне, новичку, говорят: «Ну вот, Володя, ушли твои болты на полигон!» Оказалось, это со взлетной полосы соседнего ЦНИИмаша поднялся в воздух Ил-12 – повез наши тёплые еще узлы для доработки новой ракеты на Байконур. Мы, уставшие до предела, но довольные собой, поплелись по домам. А 15 мая 1958 года Спутник-3 был успешно выведен на околоземную орбиту.
Мысль сохранить для истории чертёж с пометками Королёва исчезла так же быстро, как и пришла. Начальник группы, узнав, что лист еще цел, велел немедленно его уничтожить. Секретность в нашем ОКБ соблюдалась неукоснительно. Все отработанные документы тем же вечером или на следующее утро сжигались в печке перед зданием.
Сергей Павлович любил повторять, что все мы делаем одно большое дело. Каждый должен быть специалистом не только на своем месте, но и быть готовым подставить плечо остальным. И что мелочей в нашей работе не бывает. Убеждаться в этом приходилось едва ли не каждый день.
Вот только один случай. Работаем наверху ракеты Р-7 вдвоем со слесарем. На семиметровой высоте я со стремянки проверяю, прошли ли последние корректировки, а он занимается монтажом. Вдруг сосед смачно ругается, спускается вниз и лезет под ракету. Долго там ползает, а потом зовет мастера Гришу Маркова. Тот останавливает работы, собирает всю группу и говорит: «Сверху обронили болтик M 6х25, золотистого цвета! Турбонасосный агрегат был открыт. Если болтик попал в ТНА, ракета взорвется в первые секунды после запуска и разнесет весь стартовый комплекс. Так что – искать!»
Через десять минут у хвостового отсека «семерки» уже стоит Королёв и слушает доклад Маркова. Руки в карманах белого халата, взгляд суровый. Мы все тоже в халатах, выстроились рядом – как хирурги перед важной операцией. У всех в голове одна мысль: ракету готовят к срочной отправке на Байконур. Если болтик залег глубоко, неизбежны снятие и разборка агрегата. Значит, отправку могут отложить на два, три, а то и на четыре дня... Из оцепенения нас выводит голос Главного: «Ну?! Что стоим?! Разбирать! Болтик мне на стол! Именно тот самый, не какой-то другой!»
К часу ночи с нижней точки внутренней полости ТНА извлекли пропажу. Я как великую драгоценность понёс ее Королёву. С разрешения секретаря вошёл в пустой кабинет и положил золотистый болтик на стекло рабочего стола... Позднее в приказе по предприятию за подписью главного конструктора была и фамилия слесаря, обронившего деталь. Королёв премировал его за ответственное отношение к делу.
Под началом Сергея Павловича я проработал почти два года. Набрался опыта, поднаторел в теории и практике ракетостроения. На новое место, в Сибирь, Королёв провожал нас теми же напутствиями, что и при приёме в ОКБ: «Три кита нашей с вами работы – самоотдача, дисциплина и сохранение государственной тайны». Этим правилам мы следовали неукоснительно на протяжении всего трудового пути.
ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ – К ЗВЁЗДАМ!
8-9 октября 1959 года, через четыре месяца после создания восточного филиала ОКБ-1, Красноярск-26 с тайным визитом посетил Н.С. Хрущёв. Осмотрев подземные выработки атомного комплекса, он счёл размещение ракетного производства в шахте слишком затратным и распорядился начать строительство на поверхности. И здесь молодое предприятие столкнулось с непредвиденными трудностями. Стройка велась ни шатко ни валко, и начало выполнения государственного заказа сдвигалось на неопределенный срок. Конструкторы, привыкшие к повышенным нагрузкам на прежних местах, изнывали без работы.
За поддержкой Михаил Решетнёв обратился к своему учителю и патрону. Королёв откликнулся: 2 июля 1960 года он прибыл в Красноярск. Этот год для главного конструктора был невероятно трудным и напряжённым. Шла подготовка к полёту человека в космос, экспериментальные пуски первых опытных кораблей «Восток» приносили много неожиданностей. Началось проектирование новой сверхтяжёлой ракетной системы, обеспечивающей вывод на орбиту космического корабля массой 60-80 т. С февраля 1960 года велись разработки четырёхступенчатого носителя 8К78 на базе ракеты Р-7А для пусков автоматических станций к Марсу и Венере. Но второстепенных задач для Королёва не существовало – все его проекты были важными.
Визит в духе времени проходил в обстановке секретности, но исторические свидетельства всё-таки остались: воспоминания современников, опубликованные почти четверть века спустя, и несколько фотографий, где Сергей Павлович запечатлен в окружении ключевых исполнителей красноярской ракетной программы – директора завода 1001 Петра Сысоева и начальника филиала ОКБ-1 Решетнёва.
Побывав на Красмаше, Королёв в сопровождении Михаила Фёдоровича сразу поехал на место так называемого «строительства» в Красноярске-26. Там не было ни души, лишь на ветру покачивались заросли бурьяна. С этой «стройки» главный конструктор направился прямиком в городской комитет партии. Горком размещался в здании по Свердлова, 68 – там, где сегодня находится городской музей.
Через много лет Михаил Фёдорович Решетнёв рассказывал, как проходил исторический визит. Войдя в кабинет первого секретаря горкома КПСС Александра Алексеевича Дёжина, Королёв потребовал немедленно соединить его по спецсвязи с Никитой Сергеевичем Хрущёвым. Начальник ОКБ-1 вежливо, но твердо подчеркнул, что имеет право на срочный звонок главе государства. Обескураженный хозяин кабинета спросил, о чем будет разговор, и получил жёсткий ответ: «О невыполнении Вами решений партии и правительства!»
Александр Дёжин, сопровождавший Хрущёва во время приезда в Красноярск-26 и видевший его заинтересованность в ракетном производстве, судьбу испытывать не стал. Он уговорил высокого гостя не звонить «наверх», клятвенно пообещав, что уже с завтрашнего дня строительство будет вестись в круглосуточном режиме.
Через два месяца с небольшим проектировщики въехали в новенькое добротное четырехэтажное здание конструкторского бюро. Рядом уже достраивались первые заводские цеха – механический, агрегатный и сборочный. В 1961 году филиал №2 ОКБ-1 приступил к разработке ракеты-носителя 11К65 и двух космических аппаратов связи, а затем стал самостоятельным конструкторским бюро ОКБ-10. А 18 августа 1964-го с космодрома «Байконур» был произведен успешный запуск ракеты с макетами трёх спутников серии «Космос», разработанных и изготовленных коллективами ОКБ-10 и Красноярского машиностроительного завода. С этого первого успешного старта начала свой путь сибирская космонавтика.
«Королёвский» след в Сибири проявился в середине 1960-х, когда на счету ОКБ-10 была разработка сразу трёх связных космических аппаратов – «Стрелы», «Циклона» и «Сферы». После обращения М.Ф.Решетнёва к главному конструктору сибирякам под занавес 1965 года передали серийное изготовление и обеспечение эксплуатации «Молнии» – спутника нового поколения, разработанного в ОКБ-1. Правда, то, что касалось завершения отработки схемы его выведения на орбиту и получения первых данных о функционировании дальней космической радиосвязи, Королёв на какое-то время оставил на московской площадке. Но «Молния» пополнила число успешных проектов «решетнёвцев», и c конца 1960-х годов все ведущиеся в СССР работы по спутникам связи сосредоточились в Красноярске-26.
А фото человека, проложившего дорогу в космос из самого сердца Сибири, Сергея Павловича Королёва, которое он подписал и подарил своему ученику, много лет стояло на рабочем столе первого руководителя железногорской «звёздной фирмы» Михаила Решетнёва.
Материал подготовила учёный секретарь Музейно-выставочного центра Железногорска Светлана КОРШУНОВА.
Источники:
1. Академик Михаил Федорович Решетнёв / [редсовет: Козлов А. Г. и др.]. - Железногорск : НПО ПМ им. акад. М. Ф. Решетнёва, 2006. - 304 с.
2. Голотюк С. Спутникостроители с берегов Енисея. 40 лет НПО прикладной механики имени академика М.Ф. Решетнёва // Новости космонавтики, 1999, №7, с.65-67
3. Котихин В.Ф. Академик Королёв в моей судьбе. Записки и воспоминания // Музейно-выставочный центр Железногорска, 2001
4. Черток Б.Е. Главный конструктор. К столетию со дня рождения академика С.П. Королёва // Вестник Российской Академии наук, 2007, т. 77, № 1, с.50-67.
1. Сергей Павлович Королёв на Енисее во время рабочей поездки в Красноярск, июль 1960 г.Рядом, справа налево: первый – директор Красноярского машиностроительного завода Пётр Александрович Сысоев, пятый – начальник восточного филиала ОКБ-1 Михаил Фёдорович Решетнёв.
Фото из фондов Музейно-выставочного центра Железногорска
2. Сергей Павлович Королёв и начальник восточного филиала ОКБ-1 Михаил Фёдорович Решетнёв на Енисее, июль 1960 г.Фото из фондов Музейно-выставочного центра Железногорска
3. Создатели ракетно-ядерного щита СССР – академики Сергей Павлович Королёв, Игорь Васильевич Курчатов и Мстислав Всеволодович Келдыш и заместитель Королёва Василий Павлович Мишин на даче у Курчатова, июль 1959 года.Фото ИА REGNUM https://regnum.ru/pictures/1948257/1.html
4. Инженер-конструктор ОКБ-1 Владимир Котихин, 1958 годФото из фондов Музейно-выставочного центра Железногорска
5. Инженер-конструктор ОКБ-10 Владимир Котихин с женой Кларой. Красноярск-26, начало 1960-х годовФото из фондов Музейно-выставочного центра Железногорска
6. Памятник ракете-носителю Р-7 на БайконуреФото с сайта газеты «Военно-промышленный курьер» https://vpk-news.ru/sites/default/files/photographs/2013/04/01/DSC_1520.JPG
7. Третий искусственный спутник Земли, запущенный 15 мая 1958 годаФото с сайта safavia.ruhttps://safavia.ru/kosmonavtika/hronologiya-proekty-sobytiya/nashi-pervye-sputniki-i-strategiya-s-p-koroleva
8. Здание Музейно-выставочного центра Железногорска.Здесь в 1953-1960 годах размещались политотдел стройки, городской комитет КПСС, горком комсомола и исполком городского Совета депутатов трудящихся
Фото из фондов Музейно-выставочного центра Железногорска
9. Единственное официальное фото Н.С. Хрущёва во время его визита в Красноярск-26. 9 октября 1959 года.Нижний ряд, слева направо: 1-й – второй секретарь горкома КПСС Красноярска-26 А.Я. Балакчин, 3-й – первый секретарь ГК КПСС А.А. Дёжин, 4-й – первый секретарь Красноярского краевого комитета КПСС А.А. Кокарев, Н.С. Хрущёв.
Верхний ряд: начальник Управления строительства п/я 9 полковник П.Т. Штефан, генерал-директор Горного управления Н.М. Эсакия, директор комбината №815 А.Р. Белов.
Фото из фондов Музейно-выставочного центра Железногорска
10. Старт ракеты-носителя «Космос» разработки НПО ПМ (Красноярск-26)Фото из фондов Музейно-выставочного центра Железногорска
