Леонид ДЕРГУНОВ: ОТКРЫТАЯ КНИГА
17 июня 2020 года исполнилось 90 лет со дня рождения Леонида Афанасьевича Дергунова (1930-2011) – врача-хирурга, заведующего хирургическим отделением №2 и ортопедо-травматологическим отделениемМедико-санитарной части №51, Отличника здравоохранения СССР, кавалера ордена «Знак Почёта», историографа Клинической больницы №51 ФМБА России.
В Железногорск, который был еще рабочим поселком, 23-летний выпускник Томского меда прибыл в сентябре 1953 года и за полвека с лишним ни разу – ни разу! – не изменил своему первому и единственному месту работы.
Леонид Дергунов по праву считается одним из столпов городского здравоохранения – прежде всего, из-за своих профессиональных достижений. Он стал первым в Красноярске-26 хирургом-онкологом, выступил первопроходцем медсанчасти в освоении интубационного наркоза, гастроскопии и бронхоскопии, 30 лет заведовал отделением травматологии.
За кадром рабочих будней биография доктора Дергунова была не менее насыщенной. Неутомимый Леонид Афанасьевич играл героев-любовников на сцене самодеятельного театра, был внештатным корреспондентом городского радио, лектором общества «Знание», заядлым рыболовом и охотником.
Но делом всей его жизни стала воссозданная летопись родной медсанчасти. Долгое время он по крупицам собирал факты, даты, имена, связанные со славным прошлым городской медицины. Из этих фрагментов родилась история ЦМСЧ-51, а затем и книга «Посвящаем себя медицине», написанная Леонидом Афанасьевичем в соавторстве с журналистом Натальей Алтуниной к 60-летию Клинической больницы №51.
С историей у доктора Дергунова все сложилось – просто потому, что он писал о времени и о себе – молодом, рисковом, полным здорового любопытства враче-хирурге. Эти воспоминания прямиком из середины прошлого века и сейчас читаются на одном дыхании.
ВИТЯЗЬ НА РАСПУТЬЕ
– Год 1953-й запомнился знаковыми событиями. «Дело врачей», смерть Сталина, амнистия заключенных... А для меня это был год окончания Томского медицинского института имени Молотова и решения вопроса с распределением. Еще студентом слышал, что под Томском обносят колючей поволокой площадь в несколько десятков километров для какой-то неизвестной стройки. Иногда думалось – может, и меня отправят на такую же стройку...
В марте 1953-го группа студентов с трех факультетов – лечебного, педиатрического и санитарного была приглашена в институт для собеседования с представителем из Москвы. Как потом оказалось, это был сотрудник отдела кадров III Главного управления при Минздраве СССР П. Лярский. Он задавал всем один и тот же вопрос: «Согласны ли Вы работать в крупных городах Сибири и Дальнего Востока?» Кажется, отказов не было.
И вот лето, дипломы получены, наши однокурсники разъехались по городам и весям. И только мы томимся в неизвестности. Наконец, в начале июля вызывают в деканат и говорят, что «что по некоторым соображениям ума» мне надлежит приехать в Москву к 20-му августа...
Я в столице. Иду по адресу: Рахмановский переулок, дом 3. На фронтоне крупным золотыми буквами набрано «Министерство здравоохранения СССР». Лярский в командировке, его коллега С.Чикин не знает, что со мной делать. Я уже отказался от работы во Фрунзе, Днепродзержинске и Подмосковье (до столицы всего 45 минут на электричке!), чем ужасно его разозлил. На крик души: «Так чего же Вы хотите, доктор?!» отвечаю, что как потомственному азиату-сибиряку хоть к черту на рога, но куда-нибудь в район Сибири.
Наконец, полистав свои «талмуды», кадровик объявляет, что отправит меня в Красноярск, добавив туманную фразу «в связи с большим будущим». Я обрадовался – в этот город уже получил назначение целый десант моих томских однокашников и знакомых: супруги Александр и Генриетта Потуремские, Игорь и Нина Наумовы, Н.Самусев, Е.Скороходова, Л.Хоменко, Л.Воякина, В.Красных, А.Дурницына.
С БОЕВЫМ КРЕЩЕНИЕМ!
– Два дня провел в Красноярске. На третий за мной пришла грузовая машина. Несколько часов езды в кузове по гравийной дороге, проход через КПП, вдоль трассы котлованы, кучи грунтовой земли, колючая проволока...
Утром 12 сентября 1953-го я стоял в кабинете начальника МСЧ-51 Анатолия Федоровича Кузнецова. Был назначен хирургом поликлиники (вторая смена). Далеко идти не пришлось – управление и поликлиника размещались в двухэтажном деревянном доме на будущей улице Октябрьской.
Вскоре в связи со вспышкой брюшного тифа среди военных строителей я был командирован для помощи в инфекционное отделение военного госпиталя на Майке. Отправили меня с напутствием «как только что окончившего институт и все знающего».
Вначале вел больных с острой клинической картиной брюшного тифа. Потом в отделении выздоравливающих с двумя фельдшерами занимался осмотром пациентов, которым ежедневно проводилась термометрия, периодически брались анализы. После трехкратных нормальных показателей и улучшения самочувствия больные выписывались в дом отдыха «Таёжный» в Атаманово.
Осмотревшись, в один из первых дней работы я решил навестить своего сокурсника Александра Потуремского, работавшего в хирургии госпиталя. Войдя в отделение, увидел в коридоре у печи на куче дров больных с гипсовыми повязками на разных частях тела. Они так живописно восседали на дровах, что я невольно сравнил их с запорожцами, пишущими письмо турецкому султану, – как на картине Репина. В воздухе витал махорочный дымок...
Коллега провел меня в «филиал» ординаторской: это была небольшая комната с одним маленьким столом. А в настоящей ординаторской были размещены больные, так как в палатах не хватало места...
Довелось поработать и на Острове, в районе Курьи, где дислоцировались войсковые части 01049 и 01051. Там случилась вспышка брюшного тифа. Приезжаю – встречает сплошной генералитет: стоят во фрунт полковники и подполковники в больших папахах, честь отдают. Пошел проверять, как санитарно-гигиенические требования выполняются – за мной целая свита. Следуют по пятам, уважительно докладывают, что корзинки под мусор сплели, посуду в котлах кипятят, полы в казармах опилками засыпали. И так два дня я ходил с толпой сопровождающих. На третий день приезжаю – никто не встречает. Потом военврач Сахиашвили рассказал, что, мол, ошибочка вышла. Приняли меня за члена высокой комиссии из Москвы, который должен был приехать из-за тифозной истории. Такой вот гоголевский сюжет, почти «Ревизор»...
Потом я был переброшен на Базаиху – оформлять новобранцев, что прибывали на стройку после карантинной отсидки под Новосибирском. Там насмотрелся на людей разных национальностей, ведь солдат к нам слали со всего Союза! Тут и украинцы, и белорусы, и казахи, узбеки, туркмены, армяне, грузины, табасаранцы... Полный интернационал!
Рядом с РайТЭЦ – баня, очень удобно. Приедут, помоются и обмундирование получат. А мы – терапевт Хоменко, старший военврач Алексей Калганов, что и за окулиста, и за лора работал, и ваш покорный слуга прибывших осматриваем. Их рванье в кучу складываем, а она от живности шевелится: вшей было – пропасть! Время пройдет, и одежда эта на красноярском рынке появляется. Кто-то слегка подлатал, подштопал, простирнул – и на продажу. За копейки, конечно, но ведь брали же...
Так я и работал на подхвате, пока в январе 1954-го моей пациенткой оказалась зам. главного врача поселка Ада Григорьевна Лихачева. Удивившись, что хирург работает «не по назначению», предложила мне перейти в стационар. Весной я был переведен в хирургическое отделение больницы.
ВСЁ СРАСТЕТСЯ!
– Сангородок на Майке представлял собой ряд одноэтажных строений барачного типа. Летом из окон хирургии просматривалась стена вековых сосен и разводы ромашек, растущих на полянах. Путь на работу из Соцгорода составлял порядка 15-ти километров. Сотрудников больницы возил маленький служебный автобус. Счастливчики занимали сидения, остальные ехали как шпроты в банке и на конечной расправлялись энергичными движениями рук и туловища.
Автобус часто ломался, так что до сангородка добирались пешком лесными тропами от остановки «Пожарка». В сухую погоду этот путь был хорошей зарядкой, а в слякоть приходилось просить у сестры-хозяйки утюг, закрываться в ванной, застирывать низ брюк, затем утюжить их и после этого приступать к работе.
В отделении оказывалась плановая и экстренная помощь при хирургических заболеваниях и травмах. А травматизм в первые годы строительства города и комбината был высоким. Мы имели дело с множественными повреждениями конечностей, ушибами, ожогами, обморожениями, травмами, полученными при взрывах и обвалах горной породы и работе с механизмами.
Были и специфические повреждения. К примеру, когда бутылку с вином открывали ударом ладони по дну. При отсутствии штопора это был шик! Но бутылочное стекло частенько ломалось, повреждая мягкие ткани ладонной поверхности кисти и предплечья, а также сухожилия, сосуды, нервы. Обработка таких ран занимала много времени, и заживление порой затягивалось надолго.
Число переломов превалировало над другими травмами, и при дефиците фиксаторов хирурги выкручивались как могли. При операциях использовался обивный шов «циркляж» шелковыми или кетгутовыми нитями, костный шов теми же материалами. Широко применялись гипсовые повязки и вытяжение.
Так я и работал – с утра оперировал, после обеда вел прием в поликлинике. Еще и на «скорой» часы прихватывал. Лечил и работяг, и начальников. Как-то зашел в кабинет генерал Шамарин, начальник исправительно-трудового лагеря. В глаза сразу бросились его красные широкие лампасы на брюках. Показывает мне покрасневший больной палец. Прописываю лечение – спиртовые ванночки. А он здоровой рукой щелкает себя по горлу:
– Доктор, а как насчет сюда?
– Ну так это еще земские врачи большой стерилизующей терапией называли, – отвечаю, – грамм 30-50 одновременно с ванночкой не повредит.
На том и расстались. Приходилось врачевать и начальника Горного управления генерала Николая Михайловича Эсакию, и Озиранского Михаила Борисовича. Крепкие были мужики, настоящие!
* * *
– По жизни я всегда был оптимистом. А операции всегда начинал словами «Господи, благослови!» Всю жизнь помнилось, как меня, десятиклассника, мечтавшего о факультете кораблестроения в высшем военно-морском училище, мама одного фронтовика благословила учиться на врача. И чтобы непременно в Томске. С тех пор я верю в высший промысел. И в людей, которые делают жизнь лучше.
Материал подготовила учёный секретарь МВЦ Светлана КОРШУНОВА.
#железногорск #кб51 #день_медицинского_работника
#железногорску70 #СпасибоВрачам #ЗАТОмузейИсточники:
1. Воспоминания Л.А.Дергунова из фондов МВЦ
2. Дергунов Л.А. Как это было. Начало становления медицинской службы в ЗАТО Железногорск. – Вестник Клинической больницы №51. – 2010
3. Посвящаем себя медицине : исторические очерки : 60 лет ФГБУЗ КБ № 51 ФМБА России / Н.Е. Алтунина, Л.А. Дергунов, А.И. Ломакин ; КБ №51. – Железногорск, 2012. - 317 с. : ил.
4. Алтунина Н. Человек из легенды. – Город и горожане. – 2001. – 16 августа. – с.7.
Заведующий хирургическим отделением №2 ЦМСЧ-51 Леонид Дергунов и старшая медсестра Татьяна Почуенкова, 1970-е годы
Выпускник Томского медицинского института имени Молотова хирург Леонид Дергунов, 1953 год
1960-е годы, врач-травматолог Леонид Дергунов проводит занятия с медперсоналом второй хирургии
Леонид Дергунов на репетиции самодеятельного драмтеатра, 1958 год
Хирурги-травматологи А.А.Пантин, Л.А.Дергунов, Х.З.Исхаков обсуждают план операции, 1970-е годы
Врачи-хирурги Л.А. Дергунов, Н.Н.Коновалов, П.И.Коробко, 1970 г.
Коллектив отделения травматологии ЦМСЧ-51 со своим заведующим Л.А.Дергуновым, 1998 год
