Михаил РЕШЕТНЁВ: ДОТЯНУТЬСЯ ДО НЕБЕС
Михаил Фёдорович Решетнёв – личность легендарная. Один из самых выдающихся конструкторов космических аппаратов нашего времени, ученик и соратник С.П.Королёва, генеральный директор и главный конструктор Научно-производственного объединения прикладной механики, Герой Социалистического Труда, академик Академии наук СССР, Почётный гражданин Железногорска, свой путь к покорению неба он начал в условиях суровых и трудных.О фронтовом пути Михаила Решетнёва известно до обидного мало. Сведения – на уровне анкетных данных. Для руководителя оборонного предприятия в закрытом городе ничего необычного, просто примета времени.
В газете «Красная Звезда» от 27 октября 1994 года журналист Михаил Ребров, пожалуй, одним из первых в стране опубликовал посвященный судьбе Решетнёва очерк «Тайны пружины влияния. Штрихи к портрету засекреченного конструктора». Рассказывая о военном периоде своей биографии, респондент был немногословен. Но, судя по тому, как образно и ярко он описывал события полувековой давности, становилось ясно: война в судьбе Михаила Фёдоровича занимала особое место.
Сегодня у нас есть возможность заглянуть немного дальше и свести воедино разрозненные сведения о Решетнёве-участнике Великой Отечественной. Эти эпизоды его жизни не менее интересны, чем космическая Одиссея.
МАРШ АВИАТОРОВ
Будущий генеральный конструктор сибирских спутников и орбитальных систем родился 10 ноября 1924 года в украинском селе Бармашово близ областного центра – города Николаева. Через пять лет семья Решетнёвых переехала в Днепропетровск. В школу Миша пошел в шестилетнем возрасте, а в 1939 году получил аттестат зрелости – пятнадцати лет от роду.
При выборе профессии выпускник никаких метаний не испытывал: поступать решил только в авиационный институт. Ничего удивительного – 1930-е годы были временем триумфа советской авиации. Спасение челюскинцев, первые рейсы самолетов в Арктику и в район Северного полюса, первые сверхдальние перелеты – все это невероятно вдохновляло миллионы мальчишек по всей стране.
Вот и юный Миша Решетнёв, как и многие его сверстники, страстно увлекался авиамоделизмом. Он любил собирать и запускать модели самолетов: дома у него была целая эскадрилья моно- и бипланов.
Но так как паспорта гражданина СССР у абитуриента еще не было, приемные комиссии нескольких авиационных вузов страны вежливо Решетнёву отказали. Стать студентом удалось в 1940-м – Михаил поступил в Московский авиационный институт имени Серго Орджоникидзе, на факультет самолетостроения. А через год грянула война.
В понедельник 23 июня 1941 года преподаватели и студенты МАИ собрались у здания аудиторного корпуса, чтобы заявить о готовности отдать все силы борьбе с врагом. Мишу Решетнёва вместе с другими первокурсникамибросили под Вязьму – строить укрепрайон. Он на всю жизнь запомнил воздушные бои в небе над полустанком, надрывный рев моторов «крестоносцев», летящих бомбить Москву, колонны пылящих на запад машин…
Осенью Московский авиационный институт эвакуировали в Алма-Ату. Как вспоминал Михаил Федорович, студенческое общежитие на первое время разместили в театре: койки стояли в зале, на сцене, в подвале... Вскоре после приезда студентов-«маёвцев» на несколько дней отправили на сбор сахарной свеклы – нужно было помочь колхозникам в битве за урожай.
В Алма-Ате студент Решетнёв окончил второй курс. В июне 1942-го многие его однокашники получили повестки о призыве на фронт. Михаилу в его неполные 18 вызов не дали по возрасту. Тогда он сам явился в военкомат и потребовал записать его добровольцем. Видя, что юноша не отступит, военком направил его в Серпуховскую военную авиационную школу механиков. Ехать далеко не пришлось:c 25 октября 1941 года школа работала в эвакуации в городе Кзыл-Орде. Так Казахстан для Михаила Решетнёва стал местом притяжения – за двадцать лет до победных пусков сибирских спутников с Байконура...
15 июня 1942 года вчерашний студент стал курсантом. Обучение в Серпуховской ВАШМ шло по ускоренной программе. Год и четыре месяца Михаил штудировал матчасть истребителей, практиковался в эксплуатации основных систем самолета. В условиях, приближенных к боевым, учился полевому ремонту машин под открытым небом, прошел курс стрелковой подготовки. В начале октября 1943-го успешно сдал экзамены и 15 ноября в звании сержанта технической службы был зачислен авиамехаником в 26-й запасной истребительный авиационный полк.
ПЕРВЫМ ДЕЛОМ – САМОЛЁТЫ!
Службу сержант Решетнёв нёс в Грузии, на аэродроме Сандар (Марнеули) – в 30 км к югу от Тбилиси, недалеко от границ с Азербайджаном и Арменией. Базировавшийся там с августа 1941 года 26-й запасной истребительный авиаполк
входил в состав 4-й запасной авиационной бригады и находился в подчинении штаба Военно-воздушных сил Закавказского фронта.
Одной из главных задач 26-го ЗИАП была переподготовка маршевых полков и отдельных экипажей. Процесс переучивания был типовым: с фронта отводился поредевший полк, пополнялся, обучался на новую матчасть, получал самолёты и снова уходил на фронт. Личный состав полка также обеспечивал перегонку новых истребителей на фронт, в боевые истребительные авиаполки.
Забот у авиамехаников хватало с лихвой. Спрос за качество подготовки самолета – как для испытательных полетов, так и для перегона, лежал именно на них. Так что брезентовые комбинезоны вечно чумазых «технарей», в числе которых был и сержант Решетнёв, блестели от отработанного масла не хуже, чем кожаные куртки пилотов.
На аэродроме Сандар у студента МАИ были свои университеты: здесь у него появилась возможность досконально разобраться в устройстве известных советских истребителей.До середины 1944-го это были самолеты ЛаГГ-3, выпускаемые в Тбилиси 31-м авиазаводом. 26-й запасной авиаполк был основным каналом, своего рода депо, по которому ЛаГГ-3 поступали в боевые части на южный участок советско-германского фронта. В 1944-м на аэродром в большом количестве стали появляться Як-3 – новейшая разработка конструкторского бюро Яковлева.
И, наконец, в ноябре 1943-го, вскоре после прибытия Михаила Решетнёва к месту службы, в связи с расширением поставок по ленд-лизу полку ставится задача на освоение новых типов импортных истребителей, поставляемых из Ирана на перевалку в 11-й запасной авиаполк в Кировабад. На аэродроме Сандар начинают комплектовать маршевые авиаполки на американские истребители «Белл Р-39M/N/Q Аэрокобра» и «Кёртисс P-40D (Е) Киттихаук» и британский «Харрикейн».Можно представить, какими глазами грезивший авиацией советский студент смотрел на иностранную технику!
Ветераны-фронтовики НПО прикладной механики рассказывали, Михаил Федорович о своем военном прошлом говорил мало, но упоминал, что принимал участие в доставке истребителей на фронтовые аэродромы.
О том, как это могло происходить, пишет авиамеханик 43-го истребительного авиаполка Георгий Антропов: «Приходилось авиамеханикам работать и вне основного аэродрома базирования в весьма своеобразных краткосрочных командировках. В наступлении, как только появляется возможность, самолеты перемещались как можно ближе к фронту. Первыми на новое место улетали заправленные «под завязку» истребители. И прихватывали механиков с минимальным набором инструментов – чтобы на новом месте иметь возможность обеспечить один-два вылета, пока остальной персонал и техническая база доберется.
Механик располагался в отсеке фюзеляжа за бронеспинкой, наглухо закрытого снаружи крышкой на винтах. Вылезая по прибытии на место, он нередко был изукрашен синяками, поскольку летчик, заботясь во время перелета о круговом обзоре, бросал машину из виража в вираж, не очень-то думая, естественно, об удобствах своего беспарашютного пассажира, согнутого калачом внутри тесной металлической клетки. И такой вылет засчитывался обоим как боевой».
За время войны 26-й запасной истребительный авиаполк перегнал в боевые подразделения более тысячи новых истребителей и укомплектовал 30 маршевых боевых полков. Свой вклад в общее дело внес и старший сержант технической службы Решетнёв. На аэродроме Сандар он встретил День Победы и служил еще полгода, до ноября 1945-го.
ЭХО ПРОШЕДШЕЙ ВОЙНЫ
После демобилизации Михаил Решетнёв вернулся в МАИ и продолжил учебу. Война закалила его, сделала взрослей и оставила в сердце неизгладимый след. Всю оставшуюся жизнь он не мог простить немцам нападения на его страну, разоренного села Бармашово – своей малой родины, разрушенного Днепропетровска, где до войны жила его семья.
Заместитель Решетнёва Александр Петрович Даниловский вспоминал: «В середине 1980-х мы налаживали контакты с фирмой «Мессершмитт». Их главный инженер даже побывал в Железногорске. Гостя из ФРГ привели в восторг антенны нашего спутника «Альтаир», а уж когда он посмотрел механику их развертывания, то просто влюбился в этот космический аппарат. Но сотрудничества с германской фирмой тогда так и не вышло. Хоть были и настойчивые предложения с их стороны, и перспективы, но Михаил Фёдорович сказал твердо: «С немцами дружить не будем!»
К фронтовикам же, которых на НПО ПМ в 1960-1980-е годы работало немало, главный конструктор относился с большим уважением и теплотой. Он всегда старался найти время для душевного разговора в Совете ветеранов предприятия, с видимым удовольствием ходил на маёвки ко Дню Победы, вместе с участниками Великой Отечественной пел военные песни и внимательно слушал их рассказы, изредка добавляя в повествование что-то от себя.
Его фронтовое прошлое незримо присутствовало на всех этапах его большой и насыщенной событиями жизни. Так, председателем госкомиссии на защите диплома был Семен Алексеевич Лавочкин, известный авиаконструктор, один из разработчиков хорошо знакомого Михаилу ЛаГГ-3. Он высоко оценил проект Решетнёва – тяжелый самолет-матку с истребителями на жидкостно-реактивных двигателях и фантастической для того времени скоростью – «три звука». Одобрение Лавочкина и других членов комиссии давало молодому специалисту право выбирать место работы. И вскоре Михаил попал в ОКБ-1 к Сергею Павловичу Королёву.
Неслучайной видится и история по возвращению из забвения имени Василия Мошкея – летчика перегоночной трассы «Аляска-Сибирь», погибшего в 1944 году в приенисейской тайге при крушении боевой машины. Ведь именно энтузиастам с решетнёвского НПО ПМ через 40 лет после катастрофы удалось обнаружить и идентифицировать фрагменты самолета Р-39 «Аэрокобра» – точно такого же, какие мог обслуживать на Сандаре основоположник «звёздной фирмы»...
Фронтовой путь Михаила Фёдоровича Решетнёва отмечен медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» Его имя сегодня упоминается в числе выдающихся ветеранов 26-го запасного истребительного авиаполка – вместе с именами прославленных летчиков-испытателей. И в строю фронтовиков, строивших и поднимавших Железногорск, легендарный основатель флагмана космической отрасли – АО «Информационные спутниковые системы» занимает почётное место.
Материал подготовила учёный секретарь МВЦ Светлана КОРШУНОВА.М
Фотографии и документы М.Ф.Решетнёва из фонда Музейно-выставочного центра ЖелезногорскаИсточники:
1. Иванов Б.С. Академик Михаил Решетнёв. Железногорск, 2006 г.
2. 26-й запасный истребительный авиационный полк / История аэродрома Сандар
3. Жидов И., Валяев-Зайцев А. Беседа с авиамехаником 43 ИАП Г.П.Антроповым / ВВС России: люди и самолёты
4. Маркович М. Как Решетнёв немцев не любил / Газета «Город и горожане» №27 от 11 апреля 2013 г.
Справка из военкомата Красноярска-26 о прохождении М.Ф.Решетнёвым воинской службы в годы Великой Отечественной войны, 1995 г.
Михаил Решетнёв – студент МАИ, 1940 г.
Свидетельство об окончанииСерпуховской военной авиационной школы механиков, выданное М.Ф.Решетнёву 25 октября 1943 года.
Истребитель ЛаГГ (Лавочкин, Горбунов, Гудков)
Истребитель Як-3, разработанный в 1943 году в КБ Яковлева
Авиамеханики у истребителя американского производства Р-39 «Аэрокобра»
Группа истребителей Р-40 «Киттихаук» над освобожденным Крымом, 1944 г
Самолёт британского производства«Харрикейн» с советским вооружением
Михаил Решетнёв, 1949 г. Фото из личного архива историка авиации В.В.Филиппова
М.Ф.Решетнёв на маёвке в честь 30-летия Победы с коллективом НПО ПМ на поляне за КПП-3, 1975 год
М.Ф.Решетнёв на вечере встречи фронтовых друзей и тружеников тыла. Рядом с руководителем «звёздной фирмы» сидит председатель Совета ветеранов НПО ПМ С.Г.Зубченко, 1980-е годы
