Сергей КУЧИН: БЕЗ ПРАВА НА ОШИБКУ
17 апреля – День памяти Сергея Павловича Кучина (3.07.1924-17.04.2014). Почетный гражданин Железногорска, первопроходец и летописец, он прожил долгую и яркую жизнь. Одной из самых важных её страниц он сам считал свое фронтовое прошлое.
Когда началась Великая Отечественная война, Серёжа Кучин только окончил школу. В 1942 году стал курсантом Черниговского военно-инженерного училища. Там научился слушать смертельное «железо» через миноискатель и ювелирно работать щупом – как сапёр и прыгать с парашютом – как заправский десантник.
В конце 1944-го был отправлен на фронт. В составе 139-го гвардейского сапёрного батальона 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии прошагал дорогами войны почти пол-Европы. Сапёр-подрывник, он перекрывал врагу пути отхода и обезвреживал минные поля перед наступлением частей Красной Армии, гнавшей врага в его логово. Участвовал в освобождении Венгрии и Австрии от немецко-фашистских захватчиков. Первый бой принял под Будапештом, а День Победы встретил в австрийском Санкт-Пельтене.
За проявленную храбрость и героизм был награжден медалями «За отвагу», «За освобождение Вены», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
Сергей Кучин демобилизовался в марте 1948-го, прослужив в Красной Армии почти пять лет. Вернулся домой, в Иркутск, поступил в Горно-металлургический институт. В 1953-м в пятерке лучших инженеров-геологов своего выпуска получил направление на секретную стройку п/я 9 под Красноярск, в хозяйство генерала Эсакии. Работал инженером-геологом в Горном управлении Главтоннельметростроя СССР, заместителем директора Красноярского государственного проектно-изыскательского института ВНИПИЭТ, много времени посвящал общественной работе.
В начале 1990-х годов как научный сотрудник Музейно-выставочного центра стал первопроходцем в исследовании истории «закрытого» Красноярска-26. Перу Сергея Кучина принадлежит 21 авторская книга, несколько сборников и десятки статей, посвященных Железногорску и его созидателям. Высокому званию Почетного гражданина города, присвоенному в 2000-м году, этот человек соответствовал даже не на сто – на двести процентов.
Раз и навсегда со времен своей фронтовой юности Сергей Павлович усвоил главное военное правило – сапёр ошибается только один раз. И следовал этому правилу всю свою жизнь – как геолог, слушавший породу в самом сердце Железной горы и как историк, не имеющий права на ошибку.
О своих боевых заслугах он говорить не любил, но к военной теме часто обращался в своих книгах – «Экспедиция ”Память”» (2002), «Гостинец» (2006), «Курсанты» (2011), «Река по имени Семья» (2014). Эти юношеские впечатления из далекого 1945-го, неприукрашенные и искренние, не оставляют равнодушным и сегодня.
НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ
– В памяти остались эпизоды фронтовой жизни: тягостные и торжественные, грустные и весёлые. На войне всё на ходу и всё вперемежку, останавливаться некогда.
...Наши войска вели наступление в районе Будапешта и озера Балатон. И хотя немцы бежали, бои шли ожесточенные. В марте мы переправляли артиллерийский батальон через реку Раба – правый приток Дуная. Почти полсуток по пояс, а то и по грудь в ледяной воде под миномётным обстрелом сколачивали плоты-паромы и грузили на них орудия и людей. Сколько раз бывало: только доведешь груз до средины реки, завоет мина – и плот в щепки. Убитые, раненые, орудие утонуло... Удивительно, но я после такой ледяной купели ни разу не чихнул.
...После взятия венгерского города Шапрон мы всё время двигались в темпе марш-броска под артиллерийским и автоматным обстрелом, хотя шли во втором эшелоне. Трое суток в таком темпе, проклиная немцев за то, что так быстро удирают, и мы не можем отдохнуть! И вот немцы зацепились за населённый пункт, открыли ураганный миномётный огонь. Короткими перебежками всем взводом добираемся до винного погреба. Вместе с нами через простреливаемое поле бежит пехота. Кто-то кричит: «Ребят, там вашего сапёра ранило!». Смотрим друг на друга – кого? Нет Володи Дижура!
Командир взвода лейтенант Рыбин кричит: «Кучин и Позняк, ползите к раненому!». Мы с Мишей кинулись к Володе. Он лежал на спине, раскинув руки, с вырванным выше колена куском бедра, и истекал кровью. Перевязали его, наложили жгут, перетащили на плащ-палатку, потянули к укрытию.
Уложили Володю на телегу, повезли в медсанбат. Его голова лежала у меня на коленях. Смотрю, Володя бледнеет, силится что-то сказать... В медсанбате врач говорит: «Поздно. Он умер...» Горло сдавливают спазмы, из глаз брызжут слёзы... Мои первые слёзы на фронте. Володька, наш «Тёркин», любимец взвода, умер у меня на руках.
…При подходе к городу Бадену, перед самой Веной, мы с батальоном связи оказались у большого села рядом с железной дорогой, на которой одиноко стоял товарный вагон. Дли команду на отдых. Батальон разместился в селе, комбат же отвёл нас метров на триста в сторону, заставив рыть щели. Все ворчали: связисты в домах, а мы в открытом поле! Но приказ есть приказ.
Солдаты из второй роты пошли к вагону и обнаружили ящики с куриными яйцами. Быстро развели костры, достали котелки, стали варить яйца, набрав в лужах воду. Меня послали за солью в деревню, где стояла наша полевая кухня. Взял горсть, побежал обратно... А через несколько минут налетели немецкие самолеты и начали бомбить село. Батальон связи почти весь погиб. Мудрость нашего комбата майора Гладышева мы оценили сполна.
Бывали и веселые случаи. Проверяли миноискателями и щупами территорию парка австрийского графства Зиче, где должен был разместиться штаб дивизии. Недалеко от здания обнаружили большой металлический предмет. Фугас? Осторожно раскопали – оказался двадцатилитровый эмалированный бак. Когда мы его извлекли и открыли крышку, то открыли рот от удивления: бак до краёв был наполнен жареными котлетами, послойно залитыми салом! Всей ротой мы уплетали эти котлеты за здоровье семейства графа.
...На дворе апрель, но в Австрии жарко. Мы на марше в зимней форме. Пыль столбом, трудно дышать. Пот застилает глаза, очень хочется пить. Недалеко от дороги стоит домик. Разгорячённый и потный, с автоматом наизготовку забегаю внутрь в поисках воды. Вижу – сидят три пожилых дядьки, перед ними кувшин и кружки. Вскочили, перепугались, а я протягиваю им свой котелок: «Вассер?» Один кивает головой, берет кувшин, наливает. Жадно выпиваю все до дна под восхищенные крики австрийцев: «Рус Иван! Рус Иван!» Выскакиваю во двор догонять своих и понимаю, что только что осушил полбутылки вина!
ДЕНЬ ПОБЕДЫ СО СЛЕЗАМИ НА ГЛАЗАХ
– 8 мая в 10 утра замполит нам сообщил: «Только что командующий дивизией объявил, что сегодня немцы подпишут акт о безоговорочной капитуляции. Войне конец!» Что тут началось! Общее ликование, поздравления... В этот же день передовыми частями штурмом был взят чехословацкий город Зноймо.
День уже склонялся к вечеру, когда комбат Гладышев сказал: «Разрешаю всем добраться до Зноймо на попутных машинах. Там сбор». Почти все бойцы уже уехали, когда мы с Мишей Позняком, Еремеевым вскочили на проходящую машину. Только отъехали, сзади взрыв! Артиллеристы на тягаче везли гаубицу, она отцепилась и передними колёсами скатилась под откос. Расчёт решил её вытащить, и один боец наступил на немецкую прыгающую противопехотную мину «S». Шрапнелью, которой она была начинена, несколько человек убило, многих ранило.
Мы надели миноискатели, взяли щупы, стали проверять обочины. Мин не было, зашли на поле. Вдруг снова взрыв – на другой стороне дороги. Подбегаем и видим ужасную картину: майора Гладышева буквально изрешетило металлическими шариками из мины. Шедший за ним старшина Дмитрюк смертельно ранен в живот. Больше десятка бойцов пострадало – кому выбило глаз, кому горло перебило…
Как нам рассказали, комбат увидел на вспаханном поле торчащие усики взрывателя мины «S». Со словами: «Последнюю мину на войне я разминирую сам!» он осторожно вывернул взрыватель и бросил его на дорогу. А когда потянул корпус, раздался взрыв. То ли его неосторожное движение, то ли мина была с «сюрпризом» – с двойным взрывателем...
В последний день войны 17 человек вышли из строя. Только что они радовались нашей Победе, а кто-то не дожил до неё всего несколько часов. Обидно и больно!
Все уехали, а нас троих оставили разминировать поле и хоронить комбата со старшиной. Ночевали в пустом доме неподалеку, до утра не смыкая глаз от пережитого. 9 мая на рассвете приступили к разминированию. Возле тела майора Гладышева оказалось четыре мины...
Вырыли могилу, поместили в неё взятый в доме пустой платяной шкаф, положили в него тела майора и старшины. В это время подошёл взвод армейских сапёров. Они помогли захоронить погибших с почестями. Взвод построился, мы встали рядом. Лейтенант скомандовал: «За погибших товарищей по фашистским гадам – огонь!» Мы дали троекратный залп в сторону врага.
Разминировать это проклятое поле нам помогали армейцы – опыта у них было больше. Лейтенант, командовавший операцией, подозвал нас, сердито качая головой: «Неосторожно работаете!» Его палец указывал на усики мины «S», торчащие в зеленеющей траве, и на свежий след сапога в двух сантиметрах от неё...
День Победы нам удалось прочувствовать только когда мы добрались до ближайшего чешского села. Чехи встретили нас радушно, накрыли стол, а когда мы сказали, что родом из Сибири, во двор сбежалось полсела. Все обнимали нас, благодарили и поздравляли с Победой. Вот так и закончился этот самый важный в нашей фронтовой биографии день – радостный, трагический. Долгожданный!
ПО ДОРОГЕ НА БЕРЛИН
– По фронтовым указателям «Хозяйство Гладышева», которые нам оставляли в каждом населённом пункте, догнали своих. Двигались в сторону Праги. Ночью прошли Чехословакию. Жители устраивали нам овации, где возможно – встречали с оркестром. Кормили чешскими галушками – каждая с кулак величиной.
Снова Австрия, Венгрия. Километры, километры... Шагаем только ночами, в полном боевом, но без противогазов. Все мысли о доме. Только и слышно: «Скорей бы на Родину!» А нам говорят: «Служить ещё два года». Раньше о сроках службы как-то не думалось, было одно желание – поскорей разбить фашистов. А теперь два года – невыносимо долго...
Следуем на дунайский остров Чапель. Всё, закончился наш 800-километровый маршрут! Остановка. Строим лагерь. Остров большой, здесь же разместился штаб дивизии.
В июле 1945 года в «Правде» напечатали последние главы из поэмы Твардовского «Василий Тёркин». Меня вызвали в политотдел: «Боец Кучин! Готовься! Будешь читать «По дороге на Берлин» перед всей дивизией!»
Сто раз вспомнил занятия в школьной драматической студии! Два дня ходил, бубнил себе под нос, заучивал рифмы. И вот ответственный день. Я в кузове грузовика, на поляне передо мной – тьма народу, весь личный состав дивизии. В воздухе гулко от разговоров. К горлу подступает ком, но я справляюсь и начинаю: «По дороге на Берлин вьется серый пух перин...» Гул стихает, и я всей кожей ощущаю, что на меня смотрят тысячи глаз. Каждый из бойцов пропускает эти строки через себя. «А всего милей до дому, до тебя дойти живому. Заявиться в те края – здравствуй, Родина моя!»
Через много лет, в 1980-м, на встрече однополчан 106-ой гвардейской дивизии ВДВ мы, сапёры 139-го гвардейского батальона, сидели в тени деревьев ботанического сада ВДНХ. Вспоминали былое, нашу дружбу и наших товарищей…
И тут Павел Еремеев начинает читать: «По дороге на Берлин вьётся серый пух перин...» «Провода умолкших линий...», – подхватывает Виктор Мелентьев. А Миша Позняк продолжает: «Ветки вымокшие лип…»
– Ребят! Это что – мой «Тёркин»?!
– Ага! Ты тогда на Чапеле так читал, что зацепило! Захотелось
тоже выучить! Теперь можно начать с любого места и не собьешься!
* * *
Память о фронтовике и выдающемся историографе Железногорска живет в сердцах горожан. С 2015 года в МВЦ проводится научно-практическая конференция «Кучинские чтения», где юные исследователи истории города и края представляют свои работы.
27 августа 2015 года на фасаде дома по Октябрьской, 30, где проживал Сергей Павлович Кучин, по инициативе Музейно-выставочного центра была установлена мемориальная доска.
Материал подготовила учёный секретарь Музейно-выставочного центра Железногорска Светлана КОРШУНОВА.
Фото из архива МБУК МВЦ
Ветеран Великой Отечественной войны, старший научный сотрудник Музейно-выставочного центра Железногорска Сергей Павлович Кучин с супругой Надеждой Епифановной, 2011 год.
Боец 139-го гвардейского сапёрного батальона 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии Сергей Кучин с боевым товарищем, 1945 год
Минёры. Рисунок военного художника Бориса Дрыжака, 1945 год.
Фрагмент приказа о награждении Сергея Кучина медалью «За отвагу», 1945 год. Информация сайта «Память народа».
Сапёры за работой. Рисунок военного художника Бориса Дрыжака, 1954 год.
Страница военного билета Сергея Павловича Кучина
Студенты Иркутского Горного института на военных сборах в поселке Мальта, 1951 год. Фронтовик Сергей Кучин – в центре.
Горное управление на демонстрации, вторая половина 1950-х годов. Слева направо: Начальник Управления генерал-майор Н.М.Эсакия, парторг Я.Л.Лесин, председатель постройкома С.П.Кучин, секретарь комитета ВЛКСМ П.Н.Цветков.
Удостоверение ветерана гвардейских воздушно-десантных войск Советской Армии, выданное С.П.Кучину в 1998 году.
